  |
 |
Этот снимок мне и самому нравится. Сделан он в апреле 1974 года, в Ленинграде, у станции метро "Петроградская". Он так личен и символичен одновременно. По семейному преданию, мое младенчество было омрачено тяжелой болезнью, и смертушка витала над нашим домом. Она-таки унесла родившуюся вместе со мной сестренку, меня же доктора выходили. Правда, родителей предупредили: смерть мне будет угрожать до 27-летнего возраста. Естественно, в полном согласии с жанром семейного романа, я ничего о том диагнозе не знал, и, как говорится, в ус не дул... На этой фотографии - весна 74-го, до моего "рокового" рубежа - всего-то ничего, полгода. Все случится буквально через неделю, но я этого еще не знаю. Я заканчиваю свой первый институт - институт культуры, у меня уже есть студенческий театрик, и через неделю у нас - премьера! Театр наш неподалеку от этого дерева, на улице Попова. И все еще впереди... |
 |
 Хочу сразу же всех успокоить - я, отнюдь, не выглядел хилым и больным; я планомерно и благополучно развивался, проходил все полагающиеся медосмотры и комиссии, занимался спортом и служил в армии, о чем свидетельствует хотя бы этот снимок 68 года. Я был активен и даже чрезмерно - я рано пристрастился к сценическому успеху, подвизаясь в разных жанрах самодеятельного творчества - от акробатических и танцевальных коллективов до чтецких и драматических форм, от сольных выступлений, где вся слава или позор достаются одному, до ансамблевых и массовых объединений. Все сверстники были охвачены схожими смутными порывами: спортивные секции, кружки, хоры, оркестры, школы юных техников.... Кто-то умудрялся при этом еще и учиться... То же наблюдалось и в техникуме, и в армии, и в производственных или научно-исследовательских коллективах. Кажется, именно на 60-е годы и пришелся пик поголовного увлечения самодеятельностью. Перефразируя старый анекдот, можно было бы сказать: Куда только не запишется и чем только не займется наш народ, лишь бы не поехать на картошку. Разумея под "картошкой" очень и очень многое. Вся жизнь как бы распадалась на время Обязательное, и во многих аспектах принудительное, и на время Личное. Искушала именно эта кажущаяся независимость от Общих, Обязательных "повинностей" и "долгов", и соблазнял огромнейший выбор Альтернативного существования - по склонностям души. Кстати, и Великая Программа развития общества ставила главной задачей постепенное избавление индивида от неизбежного Труда и полное высвобождение его Личного времени. Как говорил Маяковский: "попашет - попишет стихи..."   Вот, два "типичных " снимка, каких, уверен, полно в альбомах моих сверстников. Верхний иллюстрирует это "добровольное" тяготение к параллельному существованию в самых, что ни на есть, неподходящих условиях. Это Аксарайские пустыни на границе России и Казахстана, строительство железной дороги "Гурьев - Астрахань". Все почти по Некрасову: "Труд этот, Ваня, был страшно громаден, Не по плечу одному...". Изможденные десятичасовым рабочим днем, студенты стройотряда, при свете фар, тут же, у барака общежития, "валяют дурака" - пародийная сценка в самодеятельном концерте "Трус, Бывалый и Балбес". А второй снимок еще мало осмыслен: это "Потешный бунт". Им, по традиции, всегда завершались трудовые десанты. В последнюю ночь перед отъездом все менялись местами - "начальники" и "подчиненные". Бригадиров и прорабов положено было "наказать" - измазать, искупать, принудительно накормить чем-нибудь невкусным и т.д. И все это легально! С санкции и комсомольских и партийных комиссаров, пребывавших в отряде обязательно... |